— Откуда вы родом, Лена?
— Откуда? Может быть, с Марса. Или с Венеры. Есть много версий, но никто не знает точно планеты.
— Ну хорошо, вы не москвичка. Что для вас Москва?
— Москва для меня - это сны. А самые любимые места, и в этом городе тоже, - это кладбища и крыши. Посидеть на крыше, свесив ноги, или почитать книгу на кладбище - это так хорошо!
— А правда, что настоящее ваше имя Женя Григорьева?
— Кто это? Я не знаю.
— Вы "свободная художница". Почему не в театре? Боитесь жить в вечном ожидании ролей?
— Меня приглашали два столичных театра. А жить в ожидании - как это? Для меня загадка. Я могу жить в ожидании только продолжения своих снов, а не чего-то, что имеет отношение к жизни.
— А как же такие вполне реальные категории, как возраст, время?
— Возраст - это вообще массовая галлюцинация. Люди боятся дожить до ста лет, потому что заранее воспринимают свою жизнь как что-то короткое. Но организм человека запрограммирован надолго. 80 лет для женщины - просто бальзаковский возраст! Возраст существует внутри нас, как и время. Оно необходимо лишь как система координат, чтобы как-то ориентироваться в действительности.
- С Вашей фантазией и оригинальностью путь, наверное, был один - только в актрисы? Кем еще вы могли бы стать?
— Меня всегда увлекали химия, геометрия. Я мечтала открыть сплав, чтобы быстро и далеко летать в космос. А поступать в Школу-студию - на курс Льва Дурова - пошла за компанию. Мне это тогда казалось бредом: сидят взрослые дяди и тети, известные артисты, профессора, и слушают без конца какие-то стишки и басни. Вся компания моя не поступила, а я поступила. Наверное, они слишком серьезно ко всему этому отнеслись.
— Актерство - это диагноз. Да все сумасшедшие. Именно потому, что считают себя здоровыми. А уж актеры... Человек в здравом уме и ясном рассудке, на твердых ногах - разве его место на сцене? Актер не может быть "нормальным". Под такими подмостки ломаются, они не выдерживают слишком здоровый вес.
— В дамах, которых вы играли, всегда есть что-то роковое, инфернальное, дьявольское...
— А кто такой дьявол? Это же падший ангел, который был рядом с Богом. Я не знаю, что здесь плюс, что минус. Я не знаю, что вообще такое реальность.
- И стараетесь как можно меньше соприкасаться с ней, витаете в облаках?
— Вы имеете в виду под реальностью быт? Быт - это необходимое зло. Но не было бы зла - не было бы и добра. А витать в облаках... Птицы витают в облаках, но при этом исправно несут яйца. Правда, я никогда не планирую ничего в жизни - что будет, то и будет. У меня была одна попытка в детстве что-то себе спланировать, я даже пометила в календаре день. Я занималась выездкой, и должны были состояться ответственные соревнования, после которых я могла выйти в большой спорт. Но мама заперла меня на ключ в этот день. Я попыталась вылезти по простыням с пятого этажа, но меня "заложили" бабульки, сидевшие внизу, под окнами. С тех пор мой план, мой календарь - чистый лист бумаги.
— Ваше вегетарианство - по убеждению или причуда?
— Для меня есть мясо просто немыслимо, невозможно. Пусть все вокруг едят, я не стану. Хотя человеческое мясо очень вкусное, с перчиком - ах, как хорошо!
— А это-то вы откуда взяли?
— Знаю, читала у разных хороших людей.
— У вас есть друзья?
— Мои друзья - синицы и щеглы за окном. Жили у меня дома три змеи, очень красивые и неопасные - ну разве что температура поднимется, если укусят. Мне их подарили, вернее, оставили пожить. У них был в моей квартире свой дом, но иногда они расползались. Ели живых лягушек, которых я покупала на Птичьем рынке.
— А сны вам только прекрасные и чудесные снятся или страшные тоже бывают?
— Бывают. Но я их не боюсь и никогда их не наговариваю, как принято, на воду. Вода уйдет, станет речкой, воздухом, дождинкой или снежинкой, и кто-то ее глотнет или вдохнет - зачем это? Или ты же сам и вдохнешь когда-то. И бояться снов не надо. Я не боюсь ничего. Просто дышу себе, и все.
Марина Мурзина
