- Картины с вашим участием стали ярким событием в советском кинематографе. Оценили ваш успех в школе?
- Не замечала, чтобы ко мне изменилось отношение. Видимо, я не была злой и не кичилась своей причастностью к миру кино, никак себя не выделяла.
- Но проблемы с пропуском занятий все же возникали - какие-то предметы наверняка приходилось сдавать экстерном?
- Когда уезжала из города, то училась в других школах, куда меня пристраивали. В киноэкспедиции всегда приглашали репетиторов, чтобы те занимались с детьми. Даже договаривались о занятиях, если ребенок учился в музыкальной школе. Я тогда занималась по классу фортепиано. Скорее, делала вид, что занималась. Одно время ходила на уроки с перевязанными руками - накладывала всякий раз шину, благо делать это умела. А потом мама узнала от учительницы, что якобы я со второго этажа упала, поэтому не могу играть. Мне тогда здорово влетело.
- Успех в кино зависит от того потенциала личности, который выявляет экран в ребенке?
- Однозначно. Из массы детей выбирается нечто индивидуальное. Возможно, важно еще и наличие внутренней силы. Обо мне ведь говорили - "железная девочка"...
- Вам приходилось сниматься одновременно в нескольких картинах. Это было непросто?
- Параллельно шли съемки фильмов "Дети как дети" и "Четвертая высота". Мне было тринадцать лет. Я летала из Киева в Азов, потом в Ленинград, в Москву...Вот тогда и закурила. Мама страдала. Но при ней я не доставала папиросы.
- Тогда же случилась встреча с Никитой Михайловским? Он тоже рано стал взрослым?
- Мы с ним очень дружили. Как и многие мои друзья, жили летом вместе у моей матушки в пионерлагере. Он был талантлив во всем. Прекрасный художник. Осталось множество зарисовок, в том числе сделанных и с меня. А лидером он не был. Под лидерством я понимаю некую жесткость, ответственность. А он разгильдяй, абсолютно безответственный. Очень похож на своего героя из фильма "Вам и не снилось..." - эдакий губошлеп. Он потом чуточку повзрослел, но тем не менее... На съемках фильма у нас возникла хорошая лирическая дружба: мне четырнадцать, ему тринадцать. Я уже была "прожженная" артистка, вполне взрослый человек. Но заводила его на всякие хулиганские затеи: то декорации раскачиваем, то еще чего натворим. А попадало потом ему. Ведь его отчимом был Виктор Сергеев, второй режиссер на картине. Он был против того, чтобы Никита снимался, не хотел, чтобы мальчик попал в мир кино, но его уговорили. Когда я была на первом курсе, предложила Никите попробовать поиграть в театральной студии. И он сыграл пару спектаклей, в том числе гоголевский "Портрет". Но не был он актером -он художник по складу натуры. И в театральном институте нехотя учился. Первый курс чуток позанимался, а потом стал свободным художником.
- В институте не тяготились общением с юными однокурсниками?
-Да нет. С ними приятно, хорошо было, вместе баловались. А то, что разумом я была взрослой, совсем не отменяло желания прыгать.
- Ранний профессионализм не стал помехой в учебе?
- В институте наш педагог профессор Владимир Викторович Петров не знал, как меня занять. На занятиях я выходила и точно работала. Педагог говорил мне: "Иди во ВГИК. У тебя расхождение внутренних и внешних данных. Что ты будешь делать в театре? Ты маленького роста!" И был прав. Учитель мой видел во мне драматическую актрису, но не представлял мою судьбу в дальнейшем. Когда же после института я играла в детских спектаклях, у сидящих в зале и сомнений не возникало в том, что на сцене мальчик. Даже паричок не надо было надевать. И будь я актрисой, по сей день бегала бы по сцене в шортах, изображая в сказке какой-нибудь "соленый огурец". Антигону мне все равно никто не дал бы играть. После института Петров предлагал идти в аспирантуру, стать педагогом, и у меня, думаю, получилось бы. Я чувствую, что могу направлять людей, причем деликатно. На курсе я иногда помогала ставить отрывки. Судьба распорядилась иначе.
- А ваши однокашники?
- В профессии осталось несколько человек из курса: Артур Ваха играет в Театре Комедии, Володя Михельсон занялся педагогикой и режиссурой, Мурад Султа-ниязов с большим успехом играет в театре "Буфф", Саша Лыков много снимается. Играла в спектаклях Маша Рождественская (она погибла). Лариса Гузеева мелькает на телеэкранах.
- Что же сподвигло вас решительно изменить судьбу?
- Начались перестроечные времена. Вместо съемок сплошная тусовочная жизнь. Поездила я со всей актерской братией по фестивалям. Насмотрелась, как артисты стадами бродили за продюсерами только появившегося тогда коммерческого кино. Одесса, Смоленск - голод вокруг, гостиницы, где водку наливают, как в обкомовских столовых... Народному артисту выдают в качестве гонорара трусы - пять штук, и мне, как исполнительнице главной роли, тоже пять. Сразу разговоры - мол, малолетке дают столько же, сколько именитым артистам. Я, конечно, человек ироничный и смотрю на происходящее с юмором. В дурацкой, неприятной ситуации вижу смешное. Но я человек трезвого ума [поэтому и не актриса). Подумала тогда: "Что делать - водку пить или ездить на фестивали, которых больше, чем фильмов?! Надо менять профессию".
- А как же сумели получить специальность, требующую предельной ответственности за людей?
- У меня был красный диплом ЛГИТ-МиКа, и я сдавала один экзамен - биологию. Учиться было нелегко. Но надо. Ведь я абсолютный фаталист. Причем еще и ленивый фаталист. Оправдываю фатализмом собственную лень.
Татьяна ТКАЧ
