МОЗАИКА ЖИЗНИ, ИЛИ АННА ПЛИСЕЦКАЯ О СЕБЕ, О ТВОРЧЕСТВЕ, ОБ ОКРУЖАЮЩИХ

Имя и судьба

Имя, которое привык носить человек, несет в себе определенную энергетику. Многие меняют имя, внешность, профессию и, наконец, себя. Человек предполагает, что с изменением имени его жизнь начинается с нуля или принимает новое качество. В нашем мире шоу-бизнеса придумываются псевдонимы. И это тоже имеет право на существование, так как доносит до зрителя определенный message - посыл. Тем более что артисты всегда придумывают сценический образ, только эстрадные - один и надолго, а артисты драмы, кино и балета - новый в каждой роли.

Существует легенда, что мое имя связано с окончанием работы над балетом "Анна Каренина", но я совсем не отождествляю себя с этой героиней. Когда мне не исполнилось еще и трех лет, сестра моего папы Майя отдала мне маленькую, но немаловажную роль Сережи в фильме-балете "Анна Каренина". Сцена получилась очень трогательной. Партию Бетси исполняла моя мама Марианна Седова. А я в титрах обозначалась как "А.Седов".

В детстве я неплохо играла на фортепиано. В этом заслуга моей мамы и моей семьи. Бабушка Рахиль (баба Аля) многое рассказывала, пытаясь вложить в меня свою мудрость. Баба Аля обладала уникальным даром объединять вокруг себя людей. Жизнь в Загорянке была настоящим детским счастьем. Незабываемым и впечатляющим куском моего детства стало пребывание нашей семьи сначала в Перу, а затем в Аргентине, где работал папа. Так что в имя АННА вложен их труд. 

С небес на землю

Когда мне исполнилось девять лет, моя мечта стать балериной опустилась с небес на землю. Правда, понять причину, по которой Московское училище и Большой театр тебя не принимают, в чем заключается твоя вина, было сложно. От услышанной фамилии "Плисецкая" руководство бросало в дрожь... Их решение, безусловно, могло быть оспорено. Но спорить никто не стал, и я настояла на поступлении в Ленинградское хореографическое училище имени Агриппины Вагановой (сейчас - Академия русского балета имени Вагановой в Санкт-Петербурге). Мой папа Александр Плисецкий считал, что ребенок не бесправен и даже в 9 лет может выражать свою волю.

С детства моя фамилия меня смущала, и, когда в нашем узком балетном кругу ее произносили вслух, я краснела. Родион Константинович (Щедрин. - прим. адм.) считал меня талантливой пианисткой, Майе Михайловне было сложно представить будущую балерину с такой же фамилией, а "враги семьи" отыгрывались на детях. Я была "окружена" со всех сторон, и мне все это было не по силам. Если бы не папа, которого я безудержно любила, уважала и боготворила, то я бы взяла псевдоним.

Ну а потом было бы несправедливо менять фамилию, в которую вложен огромный труд питерских педагогов. Ведь артист балета не может научиться этой профессии сам по себе. Невозможно забыть великолепных преподавателей училища! Стать и достоинство Константина Михайловича Сергеева и Натальи Михайловны Дудинской, великолепного методиста Марину Александровну Васильеву, замечательных педагогов Лидию Александровну Гончарову, Лидию Николаевну Хомич, Наталью Станиславовну Янанис, Лилию Николаевну Эрик, Зинаиду Андреевну Кричевскую, Людмилу Андреевну Линькову, Татьяну Ивановну Шмырову, Надежду Андреевну Ляпушкину, Людмилу Ивановну Морковину, Вальдемара Кузмича Корнеева и многих других (простите, кого не упомянула). Они вкладывали свою душу в детей и были выдающимися профессионалами.

Танец... бутерброды и "Мерседес"

В сценической практике училища я исполняла соло в "детском танце" в балете "Шурале" на юбилее Петра Андреевича Гусева. Этот красивый седой человек вывел меня на поклоны. Помню себя в роли Герды в опере "Кай и Герда", в хореографической миниатюре Якобсона "Битструп", который поставила Татьяна Шмырова. Публика просто держалась за животы от смеха. Позднее - в миниатюре того же Якобсона "Слепая", в "Ману" и "танце с барабанами" из балета "Баядерка" и в балете "Неаполь". Без детей не обходилось ни одно действие и в балетах "Дон Кихот", "Щелкунчик", "Золушка" и "Спящая красавица".

На выпускных спектаклях я танцевала "Шопениану" и "Пламя Парижа". Этот репертуар училище показало на гастролях в Париже и Амстердаме. А когда я уже была артисткой театра, Константин Михайлович Сергеев попросил меня еще раз станцевать "Пламя Парижа" на концерте училища. Инициатива исходила не от меня - наверное, ему нравилось мое исполнение.

Ну а будни училища шли своим чередом. К балеринам, которые были старше нас хотя бы на два года и которые поступали в Мариинский театр, мы испытывали особое уважение. В стенах "вагановки" нас называли на "вы" и "госпожа". Встретив в коридоре педагога, мы делали "книксен"... Словом, традиции училища уходили корнями в лучшие царские времена.

Моя питерская тетя - Эра Езерская (настоящая красавица, преданный человек) - привозила мне в интернат бутерброды с дефицитной колбасой и икрой, которые я уплетала в гардеробе, чтобы не расстраивать других воспитанников. Азарик, мой дядя, приехав в Ленинград на "Мерседесе" (в то время это был настоящий шок), посадил около дюжины ребятишек в машину и прокатил их от училища до интерната... Все последующие 8 лет учебы они считали меня принцессой и приносили кефир и хлеб.

"Мэри Поппинс"

Летом я снималась в мюзикле Леонида Квинихидзе "Мэри Поппинс, до свидания!" в роли Джейн. В этом фильме участвовали самые замечательные актеры: Зиновий Гердт, Олег Табаков, Ирина Скобцева, Наталья Андрейченко, Лариса Удовиченко, Альберт Филозов, Леонид Каневский. Музыку написал Максим Дунаевский. Недаром и фильм получился хорошим.

Сложно сейчас представить, но, построив гигантский город на территории Мосфильма, использовав все лучшие навыки и умение отечественного кинематографа, группа столкнулась с дефицитом. Дефицитом оказались видеомагнитофон и "Мерседес"-такси. Их предоставил мой дядя.

Потери и обретения

В нашу семью пришло горе, когда мне было 14. Не стало папы. Прошло много лет, а на любом конце света, где его знали, вспоминая о нем, плачут. Я долго ждала его и, наверное, до сих пор жду, хотя огрубела и восприняла смерть как неизбежное... Вскоре после его ухода моя мама из статуса обеспеченной леди перешла в статус выживания. Она работала в трех местах, чтобы скопить деньги на поездку ко мне в Питер.

В Мариинском театре со мной работали замечательные педагоги Ольга Ивановна Ченчикова, которая великолепно танцевала и брала меня с собой в турне для участия в своих творческих вечерах, а также Габриэлла Трофимовна Комлева, Ираида Николаевна Утрецкая, Наталья Георгиевна Спицина, Галина Петровна Кекишева. В первый же сезон я приготовила с ними почти все доступные мне партии в репертуаре театра.

Когда приезжала моя мама, мы несколько раз останавливались у Олега Виноградова (худрука театра) в мастерской, очень красивом месте, где он любил работать. В Мариинке работал и гениальный грузинский художник Теймураз Мурванидзе, большой друг папы еще по Тбилиси.

В театре все служили искусству и были предельно требовательны к себе. Партии мне предлагали, а самостоятельные инициативы реализовывались очень просто. Я подходила к педагогу и говорила: хочу репетировать эту партию именно с вами - и мне никогда не отказывали. К великой балерине Алле Яковлевне Шелест я приезжала домой для дополнительных занятий. Она всегда отказывалась от денег, жила скромно, но в очень красивом сталинском доме с колоннами. С ней мы приготовили "Русский танец" и Мирту в балете "Жизель"... Через 10 лет я вспомнила наш последний разговор:

- Анечка, когда ты позвонишь сюда, а меня уже не будет, ты не расстраивайся... - А потом перезвонила и добавила:  - Забудь о том, что я сказала.

Я испытала не только чувство вины перед ней, но и такое ощущение, как будто я предала балет. 

Рядом со звездами

Очень много интересного происходило на вечерах Фаруха Рузиматова. Профессиональный и талантливый танцовщик, он искал новые пути развития в балете и занимал в своих постановках молодых артистов. "Танго" на музыку Астора Пьяцоллы в постановке Алика Тимуршина стало новым словом для консервативного в то время театра. Но, несмотря на успех спектакля, его больше не ставили в репертуар. Однако Фарух никогда не останавливался, постоянно и много работал и помогал нам.

Мой труд не остался "безнаказанным". В балетный класс пришел Андрис Лиепа и предложил мне танцевать с ним балет "Видение розы" на марафоне "Санкт-Петербург - возрождение". Марафон содержал в себе искреннюю идею собрать деньги на восстановление города. Он длился 48 часов и собрал огромное количество мировых имен, которые приехали поддержать эту святую идею. Среди них были Наталья Макарова, Йегуди Минухин, Хулио Бокка, Хосе Антонио, Максимилиан Гуэрра, Джон Ноймаер, Джулия Хун Мун, Фарух Рузиматов, Любовь Кунакова, Елена Ефтеева, Эльдар Алиев, Евгений Неф,  звезды Гранд-Опера и Ковент-Гардена. Это было что-то похожее на переворот в истории!

Я так волновалась, что даже споткнулась, почувствовав чей-то взгляд, с ненавистью смотревший на меня из-за кулис. Ведь я только что вылетела из "гнезда" и участие в программе с такими мировыми звездами казалось чем-то запредельным... С тех пор я каждый день ожидаю чуда, но оно не происходит. В реальной жизни все идеи "материализуются" с большим трудом. Однако о плохих людях, целью жизни которых было "поставить меня на место", мне больше не хочется вспоминать, чтобы не увековечивать на бумаге их имена.

Преподаватели "у нас" и "у них"

С балетом Мариинского театра я поехала на гастроли в Японию и Корею. Япония меня потрясла. К тому же в этой стране почитают династии. Суламифь Мессерер (моя двоюродная бабушка) в 70-е годы поставила там балет на профессиональный уровень, Майя прославила своим талантом русский балет...

Консультант по международным связям театра отправился со мной в швейцарское посольство, чтобы поставить мне визу для поездки в Швейцарию. В то время этот факт не укладывался в голове: поставить в течение одной минуты в Японии швейцарскую визу в советский паспорт! От изумления я даже забыла сказать ему спасибо. Кстати, у многих солистов балета было несколько заграничных паспортов, так как оформление виз занимало время, а гастролей было много, и паспорта лежали в разных консульствах.

Летом я отправилась в Лозанну. Там я занималась в классе у Азария. Артистки просили его давать урок на пальцах. Ему было сложно, и он попросил меня написать ему женский класс на пальцах.

...У западных артистов отношение к педагогам отличается от русских. В России преподаватель - это авторитет, а у них - служба сервиса. Раз он получает деньги, то должен удовлетворить их пожелания. Русские педагоги, несомненно, более профессиональные в классической школе, не имеют уважения. Если они из России, то их пребывание в стране зависит от контракта, а его можно прервать очень легко. Пример такого случая - Белла Рачинская, которой в Италии ученики поставили памятник при жизни, а в Штатс-Опере ее исключили из преподавательского состава труппы путем голосования с перевесом в один голос.

Ваганова не была блестящей танцовщицей, но была выдающимся педагогом, выработавшим свою методику преподавания, на которой уже выросло около десяти поколений танцовщиков. Так что хороший педагог - не обязательно хороший танцовщик.

В труппе Бежара

На следующий сезон я приехала в труппу Бежара. Атмосфера в коллективе была сложной. Предпочтение отдавалось мужскому танцу. Женщин Морис видел в комичном свете. Например, в спектакле "Опера" итальянская актриса, весившая около 100 кг, должна была сидеть на авансцене с оголенными коленями и чистить картошку. А в спектакле "Волшебный мандарин" девушки были одеты в пиджаки, изображая бандитов, а потом сбрасывали с себя одежду и представали в образе проституток. В спектакле "М.С." о Чарли Чаплине в костюмы девушек-купальщиц были подложены груди и бедра не для красоты, а для смеха. Так же комично выглядел и мой образ - "танцовщицы с большим самомнением", которая не умела танцевать, все время падая с пуантов. Потом я часто вспоминала эту роль. Ведь все мы часто сталкиваемся в жизни с несоответствием между тем, что мы о себе думаем, что мы есть на самом деле, и нашим образом в обществе.

В этом спектакле участвовала последняя дочь Чарли - актриса Анна Чаплин, а также его внучатый племянник - Чарли.

В постановке "Si Si", в которой танцевала Сильви Гилем, я исполняла роль сестры императрицы Елизаветы. Костюмы изготовил Джанни Версаче. Они были такие огромные, что в них невозможно было танцевать. Уходя за кулисы, спиной, как было поставлено, я задела метровую свечу и страшно испугалась, так как могла спалить очень дорогое платье. Джанни же беспокоился о моих переживаниях, а не о своем платье, что было приятно. На примерках он лично проверял каждую деталь, его близость никак не  показывала, что его интересуют только мужчины. Он был талантлив и профессионален и излучал невероятно теплую энергию. Через некоторое время Джанни убил какой-то идиот. Очень обидно - потерять великую жизнь от руки недостойного придурка.

Было и творческое разочарование: я не исполнила роль Марии в спектакле "Ночь превращения". Видимо, я Бежару не подошла. Правда, в Мариинском театре "танцовщик", который исполнял у Мориса главную партию и был моим партнером, мог бы только стоять на сцене с канделябром. Но Морис ценил верных ему людей и доверял им ответственные роли. Стиль Мориса Бежара вообще особенный, его хореографию всегда можно отличить от других. Это - философия движения, это - синтетические спектакли, в которых артисты балета произносили слова, летали на веревках, а на сцене стояли телевизоры. Для девушки с консервативной питерской школой это был совсем другой мир.

С труппой Бежара я побывала в Израиле, где познакомилась со своими дальними предками со стороны бабушки и загадала желание у Стены плача; я занималась балетом в Лондоне и Лидсе; а последние для меня гастроли труппы Мориса проходили во французской провинции близ Тулона и в Сантьяго-де-Компостелла, старинном испанском городке необычайной красоты. Туда приехала моя мама со своим мужем. Наша трагедия потери Алика, моего папы разлилась на всю жизнь, но эта жизнь продолжалась, и после 15 лет тоски мама вышла замуж за адвоката Якова Аркадьевича, надежного и порядочного человека.

Новый Петербург

Петербург изменился, страна стала другой, театр, как здание, мог оставаться традиционно-консервативным, но артисты не могли. Это были личности, долго подчинявшие свое тело и мысли установленным канонам. Они стремились к новым западным веяниям. Точнее, для запада это были уже постановки 30-летней давности. Такие хореографы, как Кренко, Ноймаер, Форсайт, Баланчин и Бежар, вызывали творческий интерес, но... на такие постановки нужны были деньги.

За время моего отсутствия Мариинский изменился, в театре много работал талантливый и целеустремленный Валерий Гергиев, который мог репетировать с оркестром далеко за полночь. В балетной же труппе были артисты, которых интересовали только гастроли, чтобы прокормить себя и свою семью. Многие из них закапывали свой талант в кордебалете, чтобы попасть в "поездковый" состав. Солисты подписывали контракты с американскими и европейскими труппами, и балет терял свою былую силу. Мне казалось, что отсутствие полноценной и разносторонней работы окончательно выведет меня из профессиональной формы, и я стала танцевать на разных площадках Петербурга, иногда с "сырыми" номерами.

Впоследствии я слышала от многих руководителей, что если они не могут обеспечить работой и деньгами своих артистов, то не могут и возражать против их выступлений вне театра. Но Олег Михайлович считал нас своей собственностью, а город своей монополией. В этом он ошибался и с каждым днем все больше терял власть. Я не стала "насиловать" отношения, к тому же не хотела воевать с человеком, знавшим меня с детства и помогавшим мне. Я уехала из любимого Питера и быстро нашла работу.

Майя

Я выступала под чужим именем только один раз, в Японии; я танцевала для 6 тысяч человек и испытывала от этого огромное удовольствие. Майя возглавляла нашу группу солистов балета. Единственный раз мы были вместе на одной сцене в балете "Послеполуденный отдых Фавна" с Патриком Дюпоном (звездой Гранд-Опера). Никогда не забуду ее великолепные советы. Мне даже казалось, что только ОНА знает и ощущает, что такое балет. В этом была заслуга и Гены Таранды, который создал "Имперский балет". Благодаря имени и связям Майи Михайловны, у труппы было очень много контрактов и гастролей. Вначале в коллективе была демократическая и здоровая атмосфера, было очень весело и творчески интересно. Но потом что-то изменилось...

В Большом театре мне устроили худсовет, похожий на суд. Я очень не хотела танцевать перед комиссией на верхней сцене. Я привыкла выступать перед любящей меня аудиторией, а не перед враждебно настроенными людьми. Кроме того, неправдоподобные слухи и домыслы они ловко сложили в "логическую" мысль о том, что Майя, узнав о моих планах в Большом, якобы "предприняла меры". Это было очень неприятной ложью.

Была у меня еще одна интересная работа с итальянским мэтром Мишей Ван Хуком. Его мама была русской, но родился и вырос он в Бельгии. Работа над полуторачасовым спектаклем была проведена в невообразимо короткие сроки - за сутки! День в итальянской балетной студии и ночь в студии звукозаписи. Первый раз я произносила такое количество текста на итальянском и русском языках в паре с Франко ди Франческоантонио. После спектакля в Октябрьском зале одна из критиков долго искала подлог, не веря, что это мой голос. В Москве на спектакле моя требовательная мама сказала, что голос звучал красиво.

"Весь мир"

Может, кому-то жизнь в балете покажется очень интересной. Я думаю, что это так и есть. Но это жизнь внутри себя, в насыщенном, но внутреннем мире. В какой-то момент мне стало не хватать "кислорода" - информации от мира внешнего. Может быть, поэтому я дала своей программе название "Весь мир". Акция проходила на сцене ГЦКЗ "Россия".

Концерт длился 4 часа без перерыва, и никто не ушел. Он состоял из 12 блоков, отражавших различные направления в искусстве: балет, оперу, бальные танцы, киномюзикл, цирк, симфоническую музыку и эстраду. Каждое из этих направлений было представлено именем, отождествляемым с данным направлением: Владимир Спиваков, Станислав Попов, Максим Дунаевский, школа Галины Вишневской, Эдуард Грач, которые давали дорогу молодым вундеркиндам. Было представлено три национальных блока: русский, еврейский и чеченский.

Часть билетов я передала ветеранам, которые очень хотели прийти, но не могли себе этого позволить. А медикаменты детям я попросила передать венгерскую фармацевтическую компанию. Это было каплей в море, но все равно кому-то помогло.

Радости и хлопоты последнего времени

После большого пропуска, связанного с травмами, я выступила на небольшой сцене в Сингапуре и была счастлива. Огромным впечатлением для меня стала поездка в Новую Зеландию. Теперь я смотрю на мир с интересом и восторгом, как будто только что вышла из скорлупы. Раньше график работы не позволял рассмотреть и почувствовать все его нюансы.

В прошлом году я окончила факультет финансового менеджмента и очень благодарна педагогам, потому что мне кажется, что это не я, а они его окончили. На защите диплома я волновалась, как школьница: говорила увлеченно и беспрерывно, боясь, что, если меня остановят, я запутаюсь. Но комиссия оказалась терпеливой и дала положительные отзывы.

...Мне повезло с собаками. Первую - Тину - я приобрела в 10 лет на свой первый гонорар. Она была уникальной, очень музыкально пела и снималась со мной в клипе. А вторую - Чарли - купила моя мама. Она прогибается в спине, вставая на мостик, и бегает с невообразимой скоростью. Я даже сняла фильм, в котором рассказ ведет Чарли.

Подготовлено в 2006 г. сайтом "Хрустальные звездочки" по материалам, предоставленным А.Плисецкой