Новые приключения дяди Федора

 

Новые приключения дяди Федора
 
 
     Фильм Карена Шахназарова «Курьер», вышедший на экраны в 1987 году, стал для многих настоящим откровением. Главного героя Ивана моментально объявили современным Евгением Онегиным, выразителем дум и чаяний молодого поколения. А исполнитель этой роли – дебютант Федор Дунаевский – сразу же превратился во всесоюзную знаменитость. Но вскоре, сыграв еще пару-тройку не самых успешных ролей, он пропал из поля зрения. Сейчас расслабленный герой восьмидесятых появился вновь, с бурным прошлым за плечами и обширными планами на будущее. Федор Дунаевский собирается сниматься в проекте «Курьер-2».
     
     Мои друзья-знакомые потом будут долго вздыхать, рассматривая Федины фотографии: «Надо же, его и не узнать. А ведь какой был парень!» Странно, мне-то кажется, что за пятнадцать с лишним лет, прошедших после «Курьера», Дунаевский совсем не изменился. Ну, не считая лишних килограммов на талии и последствий бурно проведенной молодости на лице (в хорошем смысле этого слова). По крайней мере в баре Дома кино, где была назначена встреча, мой взгляд из десятка посетителей выхватил Федора сразу. В этом баре Дунаевский вел переговоры с будущими инвесторами. Сценарий продолжения «Курьера» уже готов, осталось только найти людей, готовых вложить в проект свои кровно заработанные деньги.
     О том, что на лето намечены съемки «Курьера-2», мне по секрету рассказал Карен Шахназаров. Но тут же предупредил, что он к этому проекту никакого отношения уже не имеет. И что все вопросы лучше задавать Дунаевскому: «Федя сейчас живет в Москве, так что встретиться с ним несложно». Вопросов у меня оказалось много – начиная от съемок семнад-цатилетней давности и заканчивая сегодняшним семейным положением Федора. Сколько девичьих глаз затуманил он когда-то своим грандиозным обаянием флегматичного Буратино! Сколько мам и пап хватались за сердце, когда их любимые дочери приводили в дом таких же молодых философов с дыркой в кармане и романсом «Соловей» в репертуаре.

 

Как Дунаевский победил Певцова

 

     На главную роль в фильме «Курьер» пробовалось больше двух тысяч человек. Среди претендентов был даже будущий секс-символ Дмитрий Певцов, который, впрочем, показался режиссеру совсем не убедительным. Федю Дунаевского порекомендовала его одноклассница Настя Немоляева – дочь оператора Николая Немоляева, работавшего на картине. Прочитав сценарий, она тут же заявила съемочной группе: «Я знаю, про кого это написано». И привела Федю. Сам Дунаевский в общем-то ни на что не надеялся. Просто ходил на пробы, особо не волнуясь. Может, оттого с легкостью обошел всех «конкурентов».
     История киношного Ивана Мирошникова чем-то схожа с биографией самого Федора Дунаевского. Родители развелись, школу он бросил в девятом классе. Скучно ему там было, вот и занимался, по его собственному выражению, интеллектуальным пиратством. Как-то на уроке, посвященном разгрому каменевско-троцкистского блока, процитировал не санкционированные школьной программой материалы хрущевского ХХ съезда. Схлопотал «двойку», зато порадовал одноклассников. Чтобы получить хоть какое-то среднее образование, неприкаянный юнец подался в медучилище (собирался – вот и еще одно совпадение с сюжетом фильма – в педагогический, но там ему не понравились «жуткие бабищи» в приемной комиссии). Поступая в медучилище, думал: будет обширная практика, а оказалось – скука смертная. Все та же физика, химия, аксиомы-формулы. Поэтому и там наш герой надолго не задержался (что, видимо, большая удача для потенциальных пациентов) и пустился в свободное плавание.
     Выходит, Карен Шахназаров всего лишь гениально уловил нигилистический настрой отрока. Что было, как мне кажется, не так уж и сложно. Только представьте себе: на встречу с режиссером Дунаевский пришел сразу после дежурства на «Скорой помощи» – в халате, давно уже не белом от «разных выделений человеческого организма», с нечесанной головой. Да ему и говорить ничего не надо было – стой себе перед камерой, смотри вперед с выражением вселенского терпения и молчи глубокомысленно.
     Но высококультурные чиновники выбор режиссера не оценили. Художественный совет встал горой: такого главного героя нам не нужно. «Вы посмотрите, – убеждали киночинуши, – у него скошенный подбородок, у него неинтересная мимика, зрителям будет просто скучно смотреть на него полтора часа подряд». Но Шахназаров вместе с автором сценария Александром Бородянским настаивали на своем. И после долгих баталий убедили-таки худсовет снимать именно Федора Дунаевского.
     И не прогадали. Фильм с довольно простеньким сюжетом – парень, окончив школу и провалившись в пединститут, устраивается работать курьером и параллельно ищет себя – поразил широкую общественность. Афиши тех лет выдавали умильную рекламу. Папа Федора до сих пор бережно хранит ее в потертой папочке, перевязанной бечевкой:
     «Мамы!
     Чтобы в сыне окрепла вера,
     Спешите в кино на «Курьера»!
     Папа!
     Какой ты для сына пример?
     Узнаешь!
     Спеши и смотри «Курьер»!
     Сын!
     Если с предком возник барьер -
     Мотай в кино и смотри «Курьер»!
     Школьники, взрослые и пенсионеры!
     Спешите в кино и смотрите «Курьера»!

     Спешили на «Курьера», конечно, не из-за этих восхитительных агиток. Просто фильм оказался действительно в тему. На XV Московском международном кинофестивале картине дали спецприз, а первое место – на минуточку! – присудили Федерико Феллини. В кулуарах тогда ходили разговоры, что всем членам жюри настоятельно рекомендовали распределять премии исключительно между зарубежными картинами. Однако председатель жюри Роберт де Ниро своим авторитетом убедил наградить «Курьера». Он, грешным делом, советовал отметить призом и исполнителя главной мужской роли – то есть Федю Дунаевского. Но тут уж российские киномагнаты не дали свершиться кощунству: быть такого не может, потому как мальчонка даже образования не имеет!
     Федор: «Мне-то все эти закулисные игры были до фонаря. Зато очень порадовало предложение Роберта Рэдфорда, который тоже приезжал на тот кино-фестиваль. На банкете он позвал меня учиться к себе в школу. И хотя мы оба были в легком подпитии, думаю, что говорил он серьезно. Конечно, я хотел поехать, но советскому гражданину осуществить этот план было довольно затруднительно. Даже несмотря на бесплатное обучение, которое обещал мне Рэдфорд, жить в Америке, в Калифорнии, недешево. Работать же в «Макдоналдсе» в дурацкой кепке и кричать «свободная касса!» у меня никогда не было желания».
     А было желание найти что-то свое. После нескольких ролей в кино – в том числе у Эльдара Рязанова в «Дорогой Елене Сергеевне» и в «Небесах обетованных» – Федору стало совсем скучно в СССР. Он уже успел прокатиться с «Курьером» по странам и континентам и понял, что там, за рубежом, ему как-то интереснее.
      Федор: «Здесь я физически не мог находиться. И дело даже не в отсутствии ролей: как раз это меня особенно не волновало. Да и роли, что там говорить, предлагали постоянно. Но все это было грустно! На дворе стоял 90-й год, начался всплеск постперестроечного кинопроизводства – все отмывали «пирамидальные» и прочие деньги, так что кино не снимал только ленивый. Третий оператор становился оператором-постановщиком, четвертый режиссер – главным режиссером, совместными усилиями они делали такую белиберду, что просто жуть. Эйфория от перестройки у меня тоже быстро прошла. Словом, как только иллюзии рассеялись, я сел в самолет и улетел в Израиль. Тогда думал – насовсем».
     В Израиле, в городе Реховот, у Федора жила родная сестра с мужем. Оба, математики по образованию, имели постоянную работу и надежду на светлое будущее. Понятно, что появившийся на горизонте взрослый брат с большими амбициями в их размеренный семейный уклад никак не вписывался. К счастью, Федор и сам вовремя понял, что лучше надеяться только на себя.
      Федор: «Все, как известно, к лучшему. Возможно, если бы сестра согласилась меня приютить, я до сих пор сидел бы у нее на балкончике, поплевывая в небо. А так – я остался один на один с самим собой, и, возможно, благодаря этому мне и удалось выплыть. Перед переездом в Израиль я уже успел побывать в Америке, в Германии. И осознал, что мне туда не надо. В Израиле же я рассчитывал работать по специальности или, на крайний случай, где-то в смежных областях. И ожидал по прилете если не оркестр с ковровой дорожкой, то хотя бы слабенький звук фанфар. Фанфары поприсутствовали, но несколько позднее. А поначалу мои советские кинематографические заслуги пошли только во вред. Меня приняли в местный актерский профсоюз ЭМИ и «положили» достаточно высокую ставку. В итоге с этой ставкой меня никто не брал сниматься: проще и дешевле было взять кого-то с улицы».
     Пришлось Федору начинать с низов. В буквальном смысле этого слова. Местных эмигрантов той волны разделяли на «чердачников» и «подвальщиков»: на те скудные средства, которые выделяли переселенцам, можно было снять угол либо где-нибудь на чердаке, либо в бомбоубежище под землей. Федору досталось бомбоубежище.
      Федор: «Зато я жил в самом центре Тель-Авива. В друзьях у меня были такие же, как и я, ребята, приехавшие в Израиль в поисках счастья. Через два дома, на чердаке, жили парень с девушкой из Украины, еще через два дома – молдаванин. Хохлы готовили замечательный украинский борщ с фасолью, наш молдавский друг – сборную мясную солянку, а я выступал большей частью по харчо и шурпе. В одиночестве есть скучно, вот мы и ходили друг к другу в гости питаться».
      – Я слышала, что в то время ты работал посудомоем. Места для трудоустройства передавались среди эмигрантов по цепочке?
      Федор: «Что ты, кто же такое роскошное место работы кому-то отдаст?! Посудомоем я стал несколько позже, это – вершина моей трудовой карьеры в тот период. Понимаешь, посудо-мой в Израиле сам посуду не моет, за него это делает посудомоечная машина. В мои обязанности входило загрузить в машину грязную посуду, потом вынуть чистую, разложить все по стопкам и передать на кухню. За эту работу мне хорошо платили, во-вторых, там же вкусно кормили, и в-третьих, весь рабочий день я был предоставлен сам себе. Мог поставить любую музыку, делать все что угодно. Так что это был очень интеллектуальный труд. А вот в банкетном зале, где я трудился раньше, все складывалось непросто. Приходилось как-то коммуницировать с другими рабочими, которые не так давно слезли с дерева. Тяжелая обязанность, я тебе скажу».
      – Что значит «слезли с дерева»? Насколько я понимаю, обычно в таких местах трудятся эмигранты из России. Неужели они тебя не узнавали в лицо?
     Федор:
«Все не так. Вместе со мной работали шесть человек: три араба-христианина и три бухарских еврея, которые по-русски не знали ни слова. Поэтому предположить, что кто-то из них меня узнает, было бы весьма самонадеянно. В посетителях этого банкетного зала тоже числились люди своеобразные. В основном йеменские евреи, марокканские евреи, которые совсем недавно приехали в Израиль. Это была та еще публика: женщины – с глубоким пирсингом, с полностью разрисованными руками и лицами. Эмигранты из России, видимо, работали и справляли свои свадьбы совсем в других местах. У нас же все время происходили какие-то конфликты, ножи частенько летали по кухне».

 

Как Дунаевский опередил Михаила Козакова

 

     Не пугайтесь, в этом экзотическом банкетном зале Федор Дунаевский проработал совсем недолго. Он и посудомоем служил всего-то несколько месяцев. Зато сколько воспоминаний!
     С карьерой чернорабочего было покончено после одной неожиданной встречи. Как-то Федор направлялся посидеть в артистическое кафе неподалеку от израильского Камерного театра и случайно столкнулся с Михаилом Козаковым. Они были знакомы еще по советским временам: в соседних студиях озвучивали каждый свою картину. История гласит, что Михаил Козаков, не так давно эмигрировавший в Израиль, очень расстроился, узнав, что такой талантливый парень, как Федя, не работает по профессии. Сам Михал Михалыч имел свою антрепризу, в Камерном театре играл Короля Лира. Там де, на сцене Камерного театра, шел спектакль «Поминальная молитва», которую поставил на иврите приглашенный из России режиссер Марк Захаров. Словом, Козаков похлопотал за Дунаевского, и вскоре «курьеру» досталась небольшая роль в том самом спектакле «Поминальная молитва». Позже, когда Федор начал репетиции, он понял, что Козаков действительно по-человечески захотел ему помочь. Роль была такова, что сыграть ее мог любой человек с улицы. Что, между прочим, и случилось после ухода Дунаевского из театра.
      Федор: «Тогда у меня не было никаких амбиций, ведь я еще ни разу не играл на профессиональной театральной сцене. К тому же это было экономически выгодно. В Израиле актеру платят зарплату, на которую можно достойно существовать – снимать квартиру, ездить на такси, покупать вкусную еду. Когда начались спектакли, выходило примерно по две с половиной тысячи долларов в месяц».
     Еще один приятный бонус: в театре для русских актеров – Михаила Козакова, Ирины Селезневой (бывшей супруги Максима Леонидова) и Федора Дунаевского – наняли репетитора по ивриту. Сложнее всего приходилось Михаилу Козакову. Он вообще не знал ни слова (!) на иврите, а все свои роли заучивал целиком – как начинающие математики заучивают геометрические аксиомы. Федору, который в то время уже довольно прилично говорил на иврите, учительница лишь помогла убрать русский акцент. Да так успешно, что совсем скоро Дунаевскому пришлось часами пропадать в мастерских ВГИКа, чтобы опять правильно научиться говорить по-русски.

 

Как Дунаевский обидел Сергея Соловьева

 

     В Россию израильский подданный Федор Дунаевский возвращаться не собирался. В Москве в 1993 году он оказался почти случайно. В то время Федя как раз был на каникулах в Германии и позвонил маме из телефона-автомата – просто справиться о здоровье. «Тут к тебе ребята-одноклассники заходили, говорят, что скоро намечается вечер школьных друзей», – сказала мама.
      Федор: «Буквально на следующий день я получил в посольстве российскую визу, сел на поезд и приехал в Москву. Увиделся с друзьями, вспомнили школьное время. В тот приезд я как-то зашел сюда, в Дом кино, пообедать. Встретил в ресторане Сергея Соловьева. Слово за слово – и он предложил мне поучиться у него во ВГИКе на режиссерском факультете».
     И Дунаевский решился на новую глобальную перемену в своей жизни. Причем именно в тот момент, когда в Израиле фанфары начали играть громкое вступление в его честь. Федор успел сняться в популярном сериале «Молодежь Тель-Авива», его стали узнавать на улицах. Но роль ученика уважаемого им режиссера соблазняла его гораздо больше.
      Федор: «У Сергея Соловьева был свой режиссерско-актерский курс во ВГИКе, ребята учились уже на втором курсе. Мне нужно было всего лишь досдать экзамены за первый год, и я сразу становился второкурсником. Это было очень заманчиво. К тому же Соловьев пошел мне навстречу. Поскольку я как иностранец обязан был платить за обучение, Соловьев взял меня за руку, отвел к руководителю Госкино Армену Медведеву, и в итоге мне выделили деньги на учебу. В Москве я прожил несколько лет».
     Вместе с Сергеем Соловьевым Федор работал над фильмом «Три сестры». Но сам подготовительный процесс был упоительным. Следом за Соловьевым он бродил по комнатам старинного особняка в центре Москвы, записывая за мэтром все его замечания. Еще позже его допустили в монтажную – святая святых любого режиссера. Федор сидел рядом с Соловьевым, клеил пленку. Ни одному другому студенту такой чести не выпало. А вот Дунаевскому, пожалуйте, повезло. Но, кажется, зря режиссер возлагал такие надежды на своего ученика. Федор даже диплом не защитил. Говорит, что ему снова стало скучно. Да и израильские накопления стремительно таяли. А финансовый вопрос для него всегда был крайне важен. «С деньгами оно как-то удобнее, чем без денег», – меланхолично улыбается Дунаевский со знакомым с «курьерских» времен прищуром. Пачки долларов, по словам Федора, в те годы буквально валялись под ногами. И он пошел их собирать.

 

Как Дунаевский решил стать «Курьером»

 

     Мои вопросы, кажется, стали надоедать Федору. А ведь мы еще не дошли до самого интересного! Он пытается перевести разговор на более высокие материи – кинопроцесс, прокат, сценарии. Но я упорно возвращаюсь к вещам приземленным. Чартеры, челноки, склады – этими понятиями Дунаевский оперировал в течение восьми лет. Примерно столько времени он проработал в области грузоперевозок, организовывая чартерные рейсы в разные анталии и салоники. Те, кто бывал в итальянском городке Римини, знают: в аэропорту всех прибывающих встречают громадные надписи на русском языке, рассказывающие о самом выгодном тарифе на грузоперевозки. А на выходе из таможенного терминала эту же информацию тоже на чистом русском повторяют местные мачо в ярких рубашках от Dolce&Gabbana. К вашему сведению, этот рай для челноков организовал Федор Дунаевский собственной персоной. Он был первым, кто восемь лет назад смекнул: с Италией можно и нужно налаживать деловые связи.
      Федор: «Честно сказать, я не понимаю, что здесь интересного? Ну да, это я все придумал. Но не будь меня, то же самое сделал бы кто-то другой. Идея витала в воздухе. До русских в Италию приезжали на автобусах челноки из Польши. Наши тоже пытались проникнуть на этот рынок, но весь груз российские челноки везли в самолете как ручную кладь. Моя компания лишь сделала то, что лежало на поверхности: подняла в воздух постоянные чартерные рейсы и организовала поток поставки грузов. Конечно, мы заметно изменили внешний облик этого города: сегодня Римини ожил, он очень сильно преобразился за счет русских, которые сметают все на своем пути. А также за счет украинцев и казахов, с которыми моя компания тоже активно работала. Так что я оказался такой рабочей лошадкой, которую запускают в пустыню, а потом, когда вокруг уже все цветет и журчит вода, убирают и ставят своих людей».
      – Скажи, а ты все это делал исключительно ради заработка или интерес первооткрывателя все-таки присутствовал?
     Федор:
«Начнем с того, что это очень высокоинтеллектуальный бизнес. Не такой, конечно, как мытье посуды в Израиле, но где-то на том же уровне. Я ведь не занимался непосредственно перевозками, таможней и складами. В моем ведении находились организация процесса и логистика. А работа с челноками закончилась еще в самом начале моей чартерной карьеры. Ох, и нелегкое это было дело: челнок в гневе – страшный человек! Они ведь все друг друга знают – летают одни и те же люди и иногда творят ужасные вещи. Например, по пьяни могут раскачать самолет. Или, опять же, накачавшись как следует, норовят попасть в какую-нибудь неприятную историю в чужой стране. Теперь ты понимаешь, почему я стал работать исключительно с грузами?»
     Это я понимаю. Неясен лишь вопрос, почему успешный бизнесмен Федор Дунаевский, владелец собственной компании, решил закрыть свой итальянский бизнес?
      Федор: «Да скучно стало! У меня появилось ощущение, что я себя исчерпал. Рутина!»
      – Денег на безбедную старость заработал?
     Федор:
«Нет, как-то не получилось. Я передал полномочия другим людям, которые своровали много из того, что я нажил непосильным трудом. Из-за этого случился один неприятный инцидент, за который я потом расплачивался из собственного кармана. Поэтому с этим бизнесом у меня все закончено. Я приехал обратно в Москву, почти год ничего не делал: читал, писал, общался с людьми, переживал. А потом решил, что пришло время снять продолжение «Курьера». Оказалось, что людям, которые смотрели фильм по двадцать раз, стало интересно, что стало с Иваном и его друзьями за эти годы».

 

Как Дунаевский возродил своего Ивана

 

     Это не похоже на обычное актерское кокетство. Кажется, Федору действительно осточертел Иван из «Курьера», с которым его постоянно сравнивают. Но хоть режьте меня, отделаться от этого ощущения нелегко. Мы общались с Федей несколько дней подряд. Сначала просто беседовали, потом была многочасовая фотосессия, еще днем позже я заезжала к нему домой за фотографиями из личного архива. И все это время он действительно казался совсем не таким, как его знаменитый герой. Но потом я поняла: видимо, он хорошо конспирировался. Во время последней встречи Федор, состроив страдальческую физиономию, попросил добросить его до работы: «Вчера была вечеринка, поэтому машину оставил во дворе у приятеля». Во время поездки, внимательно прослушав мой жизнерадостный рассказ о какой-то безделице, Федор серьезно перешел на «вы»:
     – Не хочу вас расстраивать, Ольга, но по той улице, где вы сейчас едете, движение запрещено. Причем в обе стороны!
     И пока я размышляла о новом витке нашей интеллектуальной беседы, он лукаво подмигнул. Точь-в-точь как в «Курьере» старушке Агнессе Ивановне! «Да никакой ты не Федор, а самый настоящий Иван из старого фильма», – только и успела подумать.
      – И что же по вашему сценарию стало с Иваном за семнадцать лет?
     Федор:
«Он уехал жить в Израиль. А потом еще восемь лет работал в Италии, в небольшом городке Римини».
     Вот и доигрались! А кто морочил мне голову о полной несовместимости киношного героя и реального Федора?
      Федор: «Нет, ты неправильно поняла. В фильм действительно войдет многое из того, что случилось в моей жизни. Многое, но не все. Потому что Иван, если ты еще не догадалась, по жизни конформист. А я – нет. Помнишь последнюю сцену в фильме, когда он приходит на вечеринку к профессору с цветочками? И говорит герою Владимира Меньшова: «Надо идти вперед? Мы пойдем вперед!» Он уже понимает, что все конфликты – возрастное, а сам он – человек, склонный к социальной адаптации. Он просто раздолбай, да и интересов у него никаких нет, он не знает, чего хочет, плывет по течению. А потом, когда разобрался что к чему, то быстро приспособился. Поэтому в «Курьере-2» Иван – достаточно успешный человек, работает креативным директором в крупном рекламном агентстве».
     В продолжении фильма появится немало персонажей из первого «Курьера». И его первая любовь Катя, героиня Насти Немоляевой, и мама Ивана – Инна Чурикова, и главный редактор Макаров – Александр Панкратов-Черный. Не будет только Базина. Его в фильме убивают.
      Федор: «Володю Смирнова, исполнителя роли Базина, тоже убили. Это было много лет назад, я тогда еще жил в Израиле. Не знаю подробностей – услышал об этой истории примерно год спустя после трагедии, но говорят, что вроде его убили милиционеры. Смирнов, кроме «Курьера», больше нигде не снимался. Он ведь не был актером, просто жил рядом с «Мосфильмом», учился в школе через дорогу. Ассистенты режиссеров очень любили выбирать ребят из этой школы для массовки. Оттуда вся та компания, которая появляется в фильме в качестве друзей Ивана».
      – С героиней Насти Немоляевой у Ивана что-то получилось?
     Федор:
«Нет, в фильме будет амурная тема, но с героиней Немоляевой она никак не связана. У него – давно собственная жизнь».
      – А ты с Настей в реальной жизни общаешься?
     Федор:
«Нет, видимо, нет желания ни у одной, ни у другой стороны. У меня своя любовная линия в жизни».
     Свою лав-стори Федор в отличие от его героя Ивана тщательно скрывает. Да, были жены – и израильские, и русские, и итальянские. Да, есть дети. В количестве больше одного. Дальше – ребусы и шарады.
      Федор: «Сын Арсений живет в Италии, ему десять лет. Восьмилетняя дочь Саша здесь, в Москве, уже ходит в школу – по соседству с той, где когда-то учился я сам. Но хотя Саша младше Арсения на два года, ее воспитывает новый муж моей бывшей жены, а вот Арсения – я. Словом, моя семейная история – это тема не для журналов, слишком все запутано. Половина моих детей – усыновленные, половину воспитывают другие папы. Поэтому выяснить, где чьи дети, давно ни для кого не представляется возможным. А так как многие из бывших жен-мужей продолжают до сих пор общаться, то это уже становится и неважно».
     Важно только то, что сценарий написал не маститый драматург, а нынешняя подруга Федора по имени Инесса, девушка из Белоруссии с итальянским гражданством, окончившая университет в Болонье и занимающаяся созданием брэндов. Работа шла так: Федор давал ей мудрые советы, Инесса воплощала все на бумаге. К профессиональным сценаристам решили не обращаться по причине уважительной: по словам Федора, Инесса получила достаточно хорошее образование, чтобы справиться с этой задачей самостоятельно. А еще Федор говорит, что Инесса – классный специалист по брэндам, каких в России днем с огнем не найти. Я и не сомневаюсь. Правда, на сей раз ей досталась не слишком сложная работа. Брэнд по имени «Курьер» давно уже не требует серьезных вложений. Не правда ли, Агнесса Ивановна?
 

Атмосфера
от 01.06.2004

 
Олeг Сапрыкин
Кожухово сегодня . Насосные станции в Москве - насосная станция espa.
Hosted by uCoz